ДВИЖЕНИЕ И ЖЕСТ: Об искусстве Инги Керен Уваровой

В творческих устремлениях Инги Керен Уваровой спонтанность входит в столкновение с мудрым эстетическим расчетом, свободное движение руки – с преднамеренным жестом. Ее абстрактные работы, кажущиеся на первый взгляд порождением чистого психологического автоматизма, заключают в себе рациональное начало, что обнаруживает себя то в изящных орнаментальных завитках сочной акриловой краски, то в антропоморфных формах, подчас эротического звучания. Многие ее картины построены на бесконечном наслоении графически-закругленных разводов интенсивного синего, красного, зеленого и черного цвета, сквозь которые едва проглядывает противостоящий им изначальный фон. Первородный абстрактный экспрессионизм, полученный в наследство от Джексона Поллока, с его принципом «спонтанного формотворчества» и техникой «дриппинга», перерабатывается здесь по законам дизайна, утрачивает драматическое внутреннее напряжение, но зато приобретает благородный «стилизм», который можно считать общим родовым признаком петербургской художественной школы. Эти картины, несущие печать холодного интеллектуализма и, одновременно, следы архаических природных инстинктов, сами по себе не выражают чувств, но провоцируют их, вызывая реакцию зрителя на чистую гармонию формы, свободной от обыденных смыслов. Между тем, можно заметить, что фигуративная изобразительность настойчиво стучится в художественную душу Инги Керен, и ее возврат в лоно традиционной образности, судя по всему, неминуем. Убедительным шагом на этом пути является созданные недавно цикл малоформатных живописных работ с ликами африканских женщин, исполненный в теплой желто-красной гамме, иногда с включением ярко-зеленого цвета. Достигнутая здесь соразмерность чувственного содержания и живописной, подчеркнуто декоративной пластики вызывает в памяти ранние примитивистские опыты Наталии Гончаровой или милые нашему сердцу полинезийские образы Поля Гогена. Спонтанное движение и преднамеренный жест обретают здесь то органическое единство, которое во все времена составляет основу живого искусства.

Красота. Гармония натиска

Яркость, порывистость, вдохновение, ощущение. Ощущение вдохновения. Магия порывистости, яркость высказывания. Характерность и узнаваемость, индивидуальность. Черное, белое, красное. Золото (золотистое мерцание), серебро (серебряный блеск), фактура, четкость линии и формы. Таковы основные кирпичики созидания произведений молодой, но безусловно талантливой художницы Инги Керен Уваровой . «Безусловно» - так, как в ее работах есть та внятность высказывания, которую не могут обрести хорошо выученные, но поверхностные художники. «Талантливая» - потому, что в ее образах есть законченность и острота, убедительность, эмоциональная целостность и легкость (не легковесность) высокого стиля, воспоминание о больших мастерах (например, П. Пикассо, С. Красаускас), утверждение собственного видения формы, линии, поверхности, понимание законов взаимодействия формы, линии, массы цвета и поверхности, распределения массы цвета на плоскости. Интересно, что для создания своей вселенной Инга Керен использует манекен. Человеческое тело (женское ярко выраженное), но без рук, без ног, без головы. Этакие древние богини любви и плодородия, защитницы и заступницы, палеонтологические «Венеры». Что, впрочем, не вызывает ни отторжения, ни удивления у зрителя, срабатывает семантическая самодостаточность образа. В ее героях (вернее героинях) замешены - натиск, агрессия, защита, сила, внутренняя, прорывающаяся наружу эстетика и стильность, где стиль используется художницей как категорийное ощущение мирового порядка. Красота, рвущаяся спасать мир, рождается гармония натиска – то, что так пугает обывателя и так его же привлекает. Бесчинство красоты, но целомудренность заступничества. Воля к созиданию, и вот оно – время созидать. Обнаженность в работах художницы явная и неуловимая одновременно. Укрытая, скрытая, прорывающаяся. Вот в летящих одеждах – драпировках полу-- угадывается/прорывается нагота. Зритель очарован женщиной земной и таинственной. Но в более чем откровенно обнаженных композициях читается в четкости форм скорее панцирь из дубленной кожи и металла, чем трогательная, мягкая, беззащитная нагота живой женщины. Зрителю представлена женщина-воительница, валькирия, амазонка. Скрыть наготу, защитить себя, свой внутренний мир. Вспомнить, что одежда – вторая кожа. Или «срывать» одежды, но тогда пойти и спасти весь мир, хочет он этого или нет. Одеть – раздеть… В работах Инги Керен есть и это прочтение вечной дилеммы – что женщине нужнее… Скрыть, подчеркнуть огрешности и удачи природы, завоевать или защитить мир (мужчину, дом, детей, зверей), позволить позаботиться о себе или пребывать в модных заботах самой. Самобытность, индивидуальность, яркость, полет, фантазия, натиск… Гармоничность и созидательность, легкость и философичность… Работы этой художницы в скучной серости не обвинить.

Конвергенция эстетического и органического.

Пластика преображения.

Инга Керен – представитель молодой российской арт-сцены, чья выставочная деятельность началась в 2004 году. За это время она стала участницей ряда престижных выставок, среди которых V международная биеннале дизайна «Модулор» (ЦВЗ «Манеж», Санкт-Петербург, 2005), RUSSIAN ART WEEK “Ассамблея искусств“ (Московский дом художника, Москва, 2008), “Небо в искусстве“ (Русский музей, Санкт-Петербург, 2010). Кроме этого, она получила награду Лондонского Университета искусств (University of the Arts London), вступила в члены Творческого союза художников России (ТСХР) и Международную общественную ассоциацию «Союз дизайнеров» (МОА “СД”). Творчество Инги Керен органично вписывается в контекст современного художественного процесса. С одной стороны, оно базируется на традициях художественных направлений двадцатого века таких, например, как сюрреализм и абстракционизм, с другой – активно использует актуальные художественные практики. За сравнительно небольшой период времени ей удалось выработать узнаваемый и запоминающийся изобразительный язык. Композиции на холсте, выполненные художником, динамичны, построены на ярких контрастах, выразительном энергичном силуэте, упругих линиях. Их стилистика обусловлена в большой мере дизайнерским подходом. Этому же впечатлению способствует и то, что автор при их создании не боится использовать открытый цвет. Бросается в глаза обилие красного цвета в произведениях Инги Керен. Работая с ним, она чувствует себя вполне комфортно и воспринимает его как воплощение позитивной энергии. Мощный творческий выплеск художника порождает композиции, пронизанные витальностью. Образы, рожденные стихией молодой бурлящей энергии, не могут не завораживать. В графических листах сюрреалистические переплетения телесных форм созданы посредством прихотливо изогнутых линий, которые то непомерно утолщаются, то превращаются в гибкую тончайшую нить. Такой характер линии создает ощущение пульсации. Пульсирующая линия («пятнолиния»), образует сложные построения, напоминающие паутину или клеточные цепочки. Художник сквозь видимые формы плоти пытается проникнуть взором в ее скрытую пластику, почувствовать и передать своеобразную красоту органических структур. Формы наплывают одна на другую, создавая текучие «волокнистые» массы, напоминающие деформированный рисунок écorché. Сквозной темой произведений Инги Керен является всепроникающий эротизм: персонажи, данные фрагментарно («Кружево», «По мастям», триптих «10 идей и вдохновение»), их взаимоотношения и страсти («Двое», «Страсть и жар любви»). Часто художник вступает в диалог с различными направлениями искусства прошлого века: с авангардом («Авангард №1», «Авангард №2»), абстракционизмом («Взрыв», «Ожидание», «Композиции 1, и 2). Автора привлекают также яркие образы испанской и африканской культур. Художественная практика Инги Керен, основанная на дизайнерском подходе к решению образных задач, стремлении к эстетизации органического и созданию броской красоты, делают ее творчество близким дизайну моды. Разве не эстетизацией органического занимается кутюрье, создавая красивую оболочку для плоти? Ряд работ эту близость декларирует своим названием: «От кутюр №1», «От кутюр №2». Другие произведения связаны с этой темой ассоциативно, например, посвященные временам года, а также те, которые создают выразительный концентрированный образ пяти столиц мировой моды: «Лондон», «Париж», «Нью-Йорк», «Япония», «Санкт-Петербург». Keren - в переводе с иврита означает «луч света». Неуемная энергия творчества, которая переполняет молодого художника, рождает обилие планов и художественных идей, хранящихся в зарисовках и записях, которые ждут своего часа. Непрерывная работа подсознания продуцирует пищу для творчества даже во сне. Все это дает основание думать, что «луч света» уже трансформировался в мощный световой поток.

Уварова Инга Керен.

Снятие болезненной дихотомии между высокой и массовой культурой обозначило эпоху постмодерна. Постмодерн, характеризующийся «недоверием в метарассказы», де-центрацией, критикой европоцентризма, отметил ситуацию тотального принятия, «пере-вода» культурной опыта. Именно в этом его новизна, ценность, уникальность как исто-рико-культурного типа. В настоящее время постмодерн миновал акме и вступил в позд-ний период своего развития - постпостмодерн, ознаменовавшийся переходом ряда социо-культурных систем в новую стадию цивилизационного развития – информационную, что, в свою очередь, определило и ситуацию в искусстве начала ХХI в. Цитирование, ре-плики, интерпретации унаследованных культурных традиций здесь являются методами актуализации всех наличествующих форм, которые необходимы для выбора дальнейших ориентиров, векторов развития. Это порой, действительно, создает впечатление хаоса, отсутствия четких приоритетов. Однако и хаос может играть конструктивную роль, зада-вая параметры для формирования нового порядка, нового уровня сложности. В свое время родоначальник абстрактной живописи В. Кандинский в эссе «О форме» писал о существовании двух полюсов в искусстве, - полной абстракции и полно-го реализма, - ведущих, разными путями к одной цели. В настоящее время сосуществова-ние абстрактной и фигуративной живописи упраздняет их первоначальное противостоя-ние в контексте искусства начала ХХ в., более того, в творчестве одного художника мож-но наблюдать тяготение как к фигуративности, так и к беспредметности. Владение этими двумя языками расширяет пространство коммуникации художника со зрителем, делает его более разнообразным и насыщенным. Это – тот творческий путь, который выбирают многие современные художники, в их числе и Инга Керен . В целом, большинство живописных работ Инги Керен условно можно дифферен-цировать на абстрактные, синтезирующие абстракцию и фигуративность и фигуратив-ные. К первому ряду принадлежат такие работы, как «Власть солнца», «Огненное пламя», «Дьявольский свет», «Sex», «Виртуальный мир», «Авангард №1» и «Авангард №2», триптих «Ритмы жизни», «Страсть и жар любви», «Взрыв», «Аквариум». Большинство из них созвучны абстрактному экспрессионизму. Продолжая линию лирической абстракции, абстрактный экспрессионизм привносит в абстракцию выражение личных чувств и пе-реживаний человека, замкнутого в своем жизненном пространстве. Этим, конечно, аб-страктный экспрессионизм отличается от лирической абстракции, где в большей степени акцентируется момент вненаходимости субъекта (художника) по отношению к творимо-му им пространству. В абстрактном экспрессионизме («живопись действия», «живопись жеста») становление нового синхронно акту деструкции: порядок и хаос, созидание и разрушение выступают как два равнозначных процесса. Ряд живописных работ Инги Керен выполнены в технике дриппинг. Эта техника, созданная сюрреалистом М. Эрнстом, ставшая впоследствии «визитной карточкой» американского ташиста Д. Поллока, реали-зует принцип автоматического письма, снимающего цензуру сознания, освобождающего творческий акт от критики разума. Нужно отметить, что как в живописи, так и в графике Инга Керен тяготеет к циклическому построению. Для абстрактных живописных работ объеди-нение в цикл дает возможность выстроить один эмоциональный, экспрессивный план, где сохранение общей цветовой гаммы, техники выполнения создает гармоничное равно-весие – с одной стороны. С другой – это отнюдь не картины-монохромы в духе И. Кляй-на: отличия в манере выполнения определяют индивидуальное настроение каждой рабо-ты, а названия служат своеобразным кодом, задающим направление разворачивание сю-жетной линии. Названия абстрактных работ, что характерно для нефигуративного искус-ства в целом, действительно довлеют над пространством живописного действа, вызывая конкретные, заданные художником ассоциативные образы. В трех живописных работах Инги Керен «Власть солнца», «Огненное пламя» и «Дьявольский свет» (одинаковых по формату – 40х60) также тяготеющих к тому, чтобы быть объединенными в цикл, живо-писная поверхность, фактура создает настроение каждой из названных работ и вместе служит их основным отличительным признаком. Отсутствие композиционного центра, своеобразный хаосмос, демонстрирующий принципиальную «открытость» произведения, которое может продолжаться и за пределами холста отчасти служит связующим звеном, объединяющим названные работы. Однако, направление, длина мазков здесь играют важную роль. Если во «Власти солнца» мазок размашистый, вертикальный, то в «Огнен-ном пламени» - это крупные, зигзагообразные, ветвящиеся мазки, уподобленные языкам пламени, визуально сокращающие пространство, делая его в то же время более напря-женным и насыщенным. Цветовые доминанты остаются одинаковыми в названных рабо-тах, в том числе и в «Дьявольском свете», синтезирующим как бы технические находки двух вышеназванных работ: вертикальные, волнообразные, струящиеся мазки отсылают и к «Власти солнца» и к «Огненному пламени». В «Музыкальном коктейле» (70х90) «гра-фическое действо» разворачивается на фоне, служившем в трех ранее упомянутых рабо-тах предметом изображения. Композицию здесь определяет графический иероглиф, отме-чая движение из правого нижнего угла в левый верхний угол; диагональное напряжение смягчает и уравновешивает более мелкий графический иероглиф в левом верхнем углу. Эта игра с вариациями, определяющая эмоциональные оттенки, градации одной эмоции, обнаруживается и в других работах, например, в триптихе «Ритмы жизни». Работы «Ритм №1», «Ритм №2», «Ритм №3», составляющие триптих, монохромны, но работа с живо-писной поверхностью, с фактурой является своеобразным нюансом, отличающим настро-ение каждой из работ триптиха. Небезынтересны две одинаковых по формату (30х40) ра-боты «Авангард №1» и «Авангард №2». По манере выполнения они отчасти отсылают, цитируют работы представителей абстрактной каллиграфии – П. Сулажа и Г. Хартунга. Здесь основным формообразующим элементом является мазок. Абстрактная каллиграфия, как и абстрактный экспрессионизм представляет собой переживание лирической аб-стракции. Но здесь то, от чего избавляется ташизм вновь актуализировано волей худож-ника. Если ташизм дистанцируется от символа, то абстрактная каллиграфия вновь обра-щается к символам, знакам. Однако, живописные иероглифы отнюдь не являются здесь эквивалентами фонем, морфем или других языковых единиц, это – живопись знаков, как игра означающих, не отсылающих к означаемому. Близка к абстракционизму и другая живописная работа Инги Керен «Sex» (60х90). Здесь экспрессивное начало формируется сопряжением цветовых пятен. При отчетливо читаемом композиционном центре данная работа более уравновешенна и статична, чем другие абстрактные работы художницы. Каллиграфично выведенное слово «sex» - код работы. Как и большинство художников эпохи постмодерна, Инга Керен экспериментирует с типами восприятия. Подобная ци-татность не дает однозначного и прямого перевода начального текста-основы, но предо-ставляет различные техники его интерпретации. Например, в работах «Мой импрессио-низм 1» (50х90) и «Мой импрессионизм 2» (50х40) Инга Керен передает свое ощущение импрес-сионизма как цветоощущения, распыления, таяния формы в абстрактном цветовом маре-ве, потери предметного мира своих очертаний. Мазки, мелкие и раздельные, составляю-щие своеобразную цветовую мозаику не организуют какую-либо конкретную форму, а рассредоточены по всему пространству, тем самым отсылая к технике «раздельного маз-ка» импрессионистов. Однако эти работы проблематично назвать импрессионистичными, скорее они представляют собой вариации на тему. Ко второй группе работ, синтезирующих абстракцию и фигуративность, можно отнести «Экзотическую орхидею», «Орхидею», «Цветы № 1», «Цветы № 2». В первой работе, небольшой по своему формату (24х30), цветовое пятно создает образ орхидеи: это читаемый, угадываемый образ цветка: он не абстрактен и не реалистичен. Это – в боль-шей степени метафора, образ, возникший на границе пересечения ассоциативных рядов. «Экзотической орхидее» близка другая работа как по технике, так и по цвету – «Орхидея» (30х20). Условный фон здесь также призван сконцентрировать основное внимание зрите-ля именно на образе. Тематический ряд продолжают «Цветы №1» (24х30) и «Цветы №2» (24х30). Нужно отметить, что в живописных работах Инги Керен достаточно отчетливо прослеживается символический ряд, связанный с женской символикой. Это – цветы, женские образы, фиксирующие различные стадии проявления женской сущности – от хтонического начала до девственного, это – тема изменчивости, воплощающаяся через обыгрывание цветовой символики карт. Убедительным примером здесь можут служить такие работы, как «Пики» (20х40), «Черви» (20х40), «Буби» (20х40). Тематически они со-ставляют цикл. Во всех названных произведениях работа с фактурой, с живописной по-верхностью, организация пространства чрезвычайно важны. Фактура, декоративно зву-чащая золотая краска и редкие, но удачные вкрапления красной формируют образ «Пик». Все тот же акцент на плавных, струящихся линиях, округлых формах, отсылающих к женскому архетипическому началу, что и в «Пиках», звучит в «Червях» (20х40), но здесь уже графически намечен женский силуэт, который «Пиках» только угадывается. «Буби» (20х40) продолжает «карточный цикл», но здесь графический силуэт подчеркнут еще и самим фоном. В фигуративной живописи Инги Керен влияние экспрессионизма сохраня-ется. Например, в «Обольщении» отчетливо прослеживается влияние кирхнеровских женских образов. Экспрессионистическое влияние, прослеживаемое в манере письма, размашистый, широкий мазок, цвете, читается и в работе «Отражение одного образа» (80х100). На переднем плане в этой работе изображено женское тело, в том же ракурсе образ повторяется и на дальнем плане. Отчасти этот прием отсылает к параноидально-критическому методу С. Дали, но здесь он несколько упразднен: если у испанского сюр-реалиста образ, созданный комплектованием групп фигур («Великий параноик», «Испа-ния»), мог дублироваться на втором или третьем плане, создавая впечатление фантасма-гории, то в «Отражении одного образа» повторение образа не несет подобной смысловой нагрузки. Эффект зеркального отражения, дублирования образа встречается и в работе «Маски». Продолжая галерею женских образов в работах Инги Керен необходимо отметить, что акцент здесь, в основном, ставится на изображении обнаженного тела. Обнаженное тело, как выражение безымянной женственности, лишенной индивидуальных черт, обращен-ной к бессознательно-архетипической основе женского начала, предстает в работах «Ли-нии», «Для него…», триптихе «10 дней и вдохновение». Нужно отметить, что большинство живописных работ Инги Керен выполнены в смешанной технике. Это – «Пики», «Бубны», «Черви», упоминавшиеся несколько ранее, «Королевская …» и «Эльфы». Последние два произведения отличает удачно «работаю-щий» декоративный элемент. Вертикальный формат холста, задающий определенное раз-витие композиционного построения, небезынтересно обыгрывается в «Королевской …» (60х90): вертикальные линии, подчеркивающие границу, разделяющие две группы фигур (цвето-образов), несколько смягчается стремительной диагональю. Другая живописная работа – «Эльфы» (90х60) – представляет собой своеобразное продолжение (повторяя по технике выполнения, цвету, образному ряду) и отчасти метаморфозу «Королевской ...»: то, что в последней работе фиксирует напряженное противостояние, но в то же время устремленность ввысь, передающееся через вертикаль, в «Эльфах» смягчено и рассредо-точено по горизонтали, в изгибающихся, змеящихся цвето-образах. Трансформация образа в работе «Образ № 78» (70х50) невольно вызывает в памяти образы Ж.-М. Баскиа. В творчестве афроамериканца мифологическая символика, вопло-щенная в интерпретированных им изображениях африканских масок, переплетается с ур-банистическими образами, рождая сопряжение, синтез архаического и технического. Тем не менее, Ж.-М. Баскиа, наследуя традицию, идущую от Поллока и Твомбли, остается в рамках граффитизма с его социальным пафосом. В «Образе № 78» усматривается в боль-шей степени стилизация, интерпретация живописных образов американского художника. В графических образах Инги Керен прослеживается влияние графики С. Дали. Принцип построения сюрреалистического образа на основе «соединения несоединимого» реализуется в таких работах художницы, как «Возрождение любви» (50х65), «Павлиний глаз» (50х65). Как правило, сюрреалистический образ, возникающий как сочетание несо-поставимых, а порой противоположных смыслов, призван продемонстрировать состоя-ние абсурдности окружающего мира, но только в том случае, если данный образ реализу-ется в контексте «узнаваемого» мира; в контексте мира фантазии или сна, находящегося в иной системе координат, сюрреалистический образ, гармонично вписывающийся в тек-стуру этого пространства, создает впечатление мира, сюрреального, надреального, как, например, в работах И. Танги или Х. Миро. Образы и Миро, и Танги не копируют, не дублируют образы предметного мира. Рожденные творческой мыслью, они надреальны уже в силу того, что не имеют аналогов в реальном мире. Переживание сюрреалистиче-ских образов Х. Миро прослеживается и в композициях из металла Инги Керен («Линия звука», «Лунная соната», «Городские ритмы»). В культуре постмодерна, в частности, в художественной культуре, интертексту-альность, цитатность, ведущие к полистилизму, предстают как новые методы работы с формами культуры. Способ комплектования информации уже создает новые смысловые каналы, но вместе с тем приводит к фрагментации, упрощению первичных, исходных основ. Эта амбивалентность, биполярность определяет специфику культуры второй поло-вины ХХ – начала XXI в., проявляясь и в художественной сфере – в искусстве, литерату-ре, театре.